ЕНОТЫ ДОНА ПЕДРО И ЧЕРНЫЕ ЛЮДИ НА БЕЛОМ ПЕСКЕ.
Когда полтора года назад предки попытались загнать меня на английские курсы (ага, в двенадцатый раз!), я дал им жесткий отпор. Баста, я учу этот язык с 4.5лет. У меня на него «стойкий рвотный рефлекс». Ну, то есть не на него, а на его изучение. Говорю я достаточно свободно, чего им ещё от меня надо? Но мама начала истерить, что, вот мол, у неё финансы на моё образование в бюджет заложены и тогда надо всё менять (бред), и бюджет «переосваивать». Слово было мне знакомо по криминальным новостям и означало получение сладких ништяков. Я сказал, что свой бюджет могу и сам освоить. И даже помечтал немного, что можно на эти деньги купить. Мечты были сладкими, отлуп – горьким. Мама предложила начать учить второй язык. «Хочешь,- говорит, — немецкий? Будем вместе шпрехать?» Я закатил глаза, и попытался сымитировать рвотный рефлекс. Французский и итальянский я также забраковал. Папа французский учил. На чистом французском может одну фразу сказать: «Пардон, дамочка». Чтобы просто отмотаться, спросил, на каком языке говорили на Кубе? (Мой гнусный пасквиль про Кубу помните?) Мама обрадовалась: «Хочешь учить испанский?» Ну, так, ясен пень, куда мне деться-то? Препод был из Перу. Мама сразу окрестила его Чингачгуком. А язык, такой тягучий, но упругий, как сильный порыв ветра, перекатывающий быстрые слова-камешки, понравился мне сразу. Почувствовал себя если и не знойным кабальеро, так котом Шрека: уно, дос, трес, шляпа, шпоры, шпага.
На Кубу нам, банально, денег не хватило. На испанскую визу мама время тратить не захотела, и море было точно «айс». Да и тот же Тенерифе оказался жутко дорогим. Доминикана порадовала сорока процентной скидкой. Решено было, что я отправляюсь как бы на стажировку, практиковаться в языке. Найденный мамой отель был простеньким, но мы и сами без особенных претензий. Беспонтовая мать, и я при ней – такой же раздолбай. Вот такой командой мы и выдвинулись 14 ноября во второй половине дня из Внуково по направлению в Пунта-Кану. Порадовал самолёт Азуров. Был он либо совсем новым, либо неприлично чистым, с чуднЫми пластиковыми креслами. В кармашках — сумочки с Азурскими причиндалами, так необходимыми в долгом перелёте: садо-мазо маска для глаз, наушники, подушка, наруч…, ой, пардон, этих не было. Кормили нормально. Ватерклозет чистый. Водила умудрился домчать нас к месту дислокации ни разу не тряхнув. А вот «содержимое самолета» по моему мнению, просто плюнуло в душу экипажу. На выходе весь салон был похож на мусорную свалку: валяющиеся на полу пледы вперемешку с мусором, пустые стаканы с подушками на креслах. Свёрнутые мамой в трубочку пледы и убранные в сумочки подушки на наших креслах среди всеобщего бедлама выглядели как издевательство. Кажется, начинаю понимать, почему каждое утро в отеле она говорит мне: «Саша, вставай, надо прибраться, сейчас горничная придёт». Хотя, по ОБЖ нам говорят, что лучше не выделяться из толпы. Нда, с возрастом становлюсь брюзгой, раньше на такую шнягу и внимания не обращал.
Что обычно представляется при слове Доминикана? Белоснежные пляжи, льнущие к лазоревым водам пальмы, стройные аборигены, цвета эбенового дерева, страстно танцующие в ритме бачата, тростник и ром, пираты Карибского моря, пиратские капитаны с серьгой в ухе и попугаем на плече. Да-да, всё это там в избытке. А ещё пьянющие российские леди всех возрастов и комплекций и фоновый, то есть постоянно журчащий матерок.
Шаг с трапа самолёта в темную карибскую ночь. Лужи под ногами и блестящий асфальт. Чёрные люди у трапа. Влажный воздух с небольшим усилием скользит в непривыкшие лёгкие. Пунта-Кана. А где же свежий океанский бриз? Ну, нет, и ладно. Свежий бриз кондиционера овевал нас чуть больше часа до нашего отеля в Бока-Чика. Гид проявил гуманность, бухтел немного, дал народу поспать. Правда, перед самым отелем он, наконец, собрался и зачётно напугал всех, рассказав страшную историю об ограблении. Аккурат на днях, на улице, куда выходит наш отель грабанули двух питерских. Спёрли сумку с деньгами и документами и сорвали золотую цепочку. Народ ощутимо напрягся. Отпуск начался. Двадцать три по местному. На ресепшен один сонный парень против толпы жаждущих отдыха. Вообще то, днем их там трое. Через полчаса получаем заветные пластики: на ключ и полотенца, и, как оказалось, ненужный пульт от телека. Бодрым шагом покидаем неторопливый ресепшн, смело вступаем в сумрак… И плавно тормозим. Куды крестьянину податься? Тут же из воздуха материализуется дядька, и любезно подхватив мамин чемодан, ведёт нас в номер. Номер как номер, для «трёхи» самое то. Большой, даже две кровати в разных углах. Мебель, конечно, рухлядь, но пол и унитаз — чистые, бельё с полотенцами свежее. На Кубе было по-цивильнее, но там и отель был на звезду повыше. Телек надо было настраивать, чем мы заниматься не собирались, поэтому пульт провалялся у нас все десять дней без дела. Дядька-провожатый получил свою честно заработанную денежку и сообщил, что мы ещё успеем перекусить в ресторане. Так, сосисками с яичницей, и кока-колой закончился день первый, который плавно перешел в день второй, начинающийся с коронной маминой фразы: «Саша, вставай, сейчас горничная придёт, убраться надо».
Прежде чем бросить свою измученную работой тушку на раздолбаный лежак у моря надо получить небольшую дозу адреналина. Путём перехода улицы. Пока телепортация нами не освоена, предлагаю лично испытанный способ. Выглядит так: медленно и сосредоточенно крадётесь к краю тротуара и максимально далеко вытягиваете шею за угол влево. Будьте готовы очень быстро убрать башку обратно, во избежание незапланированного столкновения её (башки) с движущимся двух, реже четырёх колёсным средством передвижения. При отсутствии опасности с обеих сторон, осторожно, максимально сгруппировавшись, выходИте на дорогу. В случае внезапного появления из-за поворота бешенной шайтан-арбы, будьте готовы убежать обратно и спрятаться в отеле. Мопед, как и во многих странах, самый распространенный вид транспорта. Часто на них каким-то чудом умещается больше двух, а то и трёх субтильных аборигенских тушек. Особенно эффектно на одном мотике смотрится пара полицаев в серо-фиолетовой форме, в прикольных кепи и с помповыми ружьями за спиной. Ещё один местный экзотик, большие пикапы, доверху набитые кормовыми бананами, ананасами, всякими незнакомыми съедобными корешками. Этакий магазинчик на колёсах. Катит по улицам, «лая» в громкоговоритель, подманивая местных домохозяек. Преодолев препятствие номер один, в виде компенсации нервного стресса можно получить короткую прогулку по небольшому симпатичному садику с петухами, курами, цыплятами, ныкающимися в тени охранниками и непременными голубями. С переходом второй дороги дело обстоит гуманнее: дорога внизу, вы идёте по мостику, и обозреваете окрестности. Так, с небольшой высоты и открывается вид на бухту Бока-чика, по-испански «губы девушки». Вспомнилась Куба, день третий, когда налетел шторм. И мама, интеллигентная женщина, скакала по пустынному пляжу, размахивала руками, и, пытаясь спорить с рёвом океана, кричала: «Стихия, мать твою!» Здесь же ровная, как зеркало морская гладь, белый песок, черные люди на белом песке и стройные пальмы.
Далёкий насыпной риф и зелёный остров посреди бухты полностью гасят волну. Если со стихией в Бока-чика как-то не сложилось, зато для маленьких детей здесь рай. Вот они, ползают как крабы по линии прибоя со своими ведёрками, строят песочные замки, тунеядцы. Волна только от катеров, катающих бананы. Вход в море такой пологий и долгий, что можно устать идти, ожидая, когда прозрачные морские воды встретятся с твоим пузом. Через пару-тройку дней наблюдал вновь прибывшего, ещё бледного дядьку. Дядька пробежал по воде пяток шагов и нырнул… Пропахал, наверное, всем фронтом по песку. Встал, ну, да, почти по колено. Эх, бро, кто ж в Бока-чика ныряет?
Лежаков много, очередей и драк за них не наблюдалось. Правда, почти все лежаки пенсионного возраста. Много «инвалидов». Ресторан и бар имеются. Кататься на банане, как и всегда – за деньги. Можно взять каноэ, это бесплатно. Сплавать к острову. Там много птичек. А на рифе острые камни. Самое смешное, что имея карточки на полотенца, нам ни разу не довелось этими полотенцами воспользоваться. Местная специфика. Полотенца выдают около второго бассейна. Но в первый раз мы пришли рано. Во-второй раз стафам было некогда, в третий – уже не помню. Не зря мама свои таскает. Мама на пляже сразу познакомилась с компанией из Новосибирска. Мама, естественно, сразу обратила внимание на местных собак.
Были они тощие. И все, как на подбор с какими-то ранами. То ли между собой дерутся, то ли двуногие братья их старшие постарались. Собаки абсолютно не злые, и умные: людей на лежаках не боялись, а вот от охранников сваливали моментально, покидая периметр пляжа. Отельный пляж отделён невысокой каменной перегородкой. Понимали, скотинки, что за заборчиком охранники уже ни при делах. Мама хотела одну собаку напоить. Выловила из стакана с водой кусочек льда, положила перед псом. Но одна из новосибирских дам сказала, что «не так». Поставила стакан воды перед собакой. Та обхватила стакан лапами и стала пить, когда вода стала заканчиваться, умная скотинка наклонила стакан и так и пила, всё время наклоняя его лапами. Вход на пляж для уличных гидов и продавцов закрыт. Они резвятся за забором. Их протяжное: «Манго, коко, пинья-колада-а-а!», перемежаемое мелодичным скрипом смешных двух колёсных тележек с означенным продуктом, до сих пор сладкой музыкой звучит в моих ушах…
В Бока-чика повсюду можно столкнуться с агентами местного туристического босса – Дона Педро. Ловят клиента эти ребята везде. Ловят и конвоируют в Педровское логово, именуемое «Педро-тур». Пойманные туристы получают в конторе бесплатный вай-фай, банан и чупа-чупс на закусь. Самый известный продукт от Дона Педро – три экскурсии на выбор за 100 долларов с носа: остров Самана, остров Каталина и столица Санто- Доминго. Причём первые две с обедом. Цена настолько симпатичная, что врождённая жадность, то есть любознательность, приказывает немедленно обменять в банке деньги и купить эту халяву. Валюту почему-то, не берут. Только «пёсики». Так что, если на улице к вам подойдёт кто-либо из «Педровцев», считайте его добрым самаритянином, жаждущим обогатить ваш культурный багаж и сохранить ваши деньги.
Вообще, Бока-чика, как и большинство доминиканских курортов раньше была тихой рыбацкой деревушкой. И если благодаря туризму в Бока идёт вялое строительство, стоят скелеты недостроенных отелей, то Ла Роману разнесло не по-детски: неслабый такой рост населения, действующий международный аэропорт, городок художников, логова многих сильных мира сего, шикарные поля для гольфа и, в основном, пятизвёздные, как армянский коньяк отели. По сравнению с ними наш отелем, как каморку папы Карло, осталось только взорвать. Но нас это вообще не парило. Потому что за такие деньги слетать в Доминикану – вообще козырно.
Наш отель, конечно, не такой плохой, это я прикалываюсь. Просто есть разные корпуса, блоки. Есть новые номера с пластиковыми окнами. У нас в номере окна были с деревянными рамами и огромными раритетными задвижками. Первый этаж, большая терраса, с пластиковым столом и стульями. Прямо перед сценой и баром.
Так что ежевечерний тусняк мы наблюдали прямо с террасы. В одном корпусе шел ремонт. Вокруг – всё ухожено. Садовники что-то окучивали, охранники обнаруживались в самых неожиданных местах. Правда, переплюнул всех один рабочий. На подходе к ресторану мы увидели большую, метр на полтора коробку. Она шевелилась. В коробке обнаружился дядька, задачей которого была сборка ёлочки. На фига этот Санта Клаус залез в коробку, осталось загадкой.
Доминиканцы люди позитивные, подготовку к Рождеству начинают задолго, в начале ноября. Штук восемь важных дам с очень серьёзным видом наряжали на ресепшн одну ёлку.
Что касается еды. Мой растущий организм требовал мяса. Маме требовались литры кофе, тонны сладких жареных бананов и горы круассанов. При всей моей Кубомании, Остров Свободы проиграл ветреной Доминикане почти всухую. Из национальных блюд запомнились такос и соус к ним, мясо в банановых листьях. Первые, потому что они мне нравятся, а второе, потому, что я начал грызть эти листья и до мяса так и не добрался. Мама смеялась, сказала, кто же ест листья, их разворачивать надо. Примерно через три дня перед входом в отель появился баннер на английском «Добро пожаловать, спортсмены из Айовы». Их мы видели только в ресторане. Судя по инвентарю, который они таскали с собой, это были бейсболисты с футболистами. Мама тут же, иронично ухмыляясь, вспомнила «Братьев по разуму» Стругацких. Но вскоре слегка поменяла своё мнение. Потому что вели они себя тихо, ели много, но культурно, и по её выражению «при движении встречным курсом» почему-то извинялись и уступали дорогу. Мяса было много и разного, салаты с креветками и осьминогами. А вот фруктовый стол подкачал. На Кубе всегда была папайя с гуавой и авокадо, мамина радость. Здесь это отсутствовало. Была правда, кислющая, вырви глаз, маракуйя. С фруктами мы вопрос решили, мягко говоря, неверно. Точнее, бездарно. Купили и в супермаркете. И попытались съесть. Нож я взять забыл. За что получил от мамы презрительное: «Мужчина без оружия – это как без штанов».
Взяв свои фрукты, мы отправились с ними в бар у бассейна, просить у барменш нож. Осмотрев наши покупки, они засмеялись, спросили, где мы это взяли? Про фрукты из супермаркета сказали, что там их надо брать, только если мы их домой хотим везти: там же всё незрелое. Забрав нашу добычу, они велели нам ждать и куда-то умотали. Вернулись с большой тарелкой очищенных и нарезанных спелых плодов. Думаю, они на кухне в ресторане их поменяли на нормальные. Расстались мы довольные друг другом: мы, что вкуснятины наелись, они – чаевых срубили. Кстати, в ресторане помидоры розово-зеленые. Одна дама из Питера спросила у мамы, что «не боится она зелень есть»? Но бабушка, когда дома фото смотрела, сказала, что это сорт такой.
Дома в Бока-чика, в основном, двухэтажные, за высокими заборами. Многие заборы сверху усыпаны острыми зубьями из битых бутылок. И непременные решетки на окнах. В Варадеро я такого как-то не видел. Хотя, Варадеро, это, конечно, не вся Куба. Но там и Гаити в соседях нет. Интересного вокруг много, но безотрывно по сторонам смотреть не стОит: тротуары такие неровные и выщербленные, что навернуться – проще простого. Да ещё обязательные сточные канавы при узких тротуарах, охотятся на твои нижние конечности, норовят поймать их в капкан. Хотя, судя по мощным потокам, которые с сумасшедшей скоростью несутся в этих канавах во время тамошних ливней, эти мешающие пешим прогулкам канавы – вещь категорически необходимая. Как там ещё асфальт при таких потоках остаётся, вообще, загадка. Кроме дорог от ливней страдают и провода, рвутся. В отеле свет не гас ни разу. Только в ресторане и то, не на долго. А вот ремонтные машины на обрывы после ливня приезжают быстро.
Симпатичное местечко в Бока чика – это супермаркет «Ола». В первое его посещение нас испугали цены: рядом с цифрами стоял знак $. Оказалось, что цены в песо.
Заинтересовал фруктово-овощной развал. Здесь мы узнали, что бананы, которые жарят как картошку называются платанасы; ядрёная коричневая кислятина с косточками – тамариндес; авокадо, продаваемые в наших магазинах — позорные прыщи по сравнению с тамошними. И вообще, существует масса незнакомых, но съедобных вещей. За ущербность кубинских магазинов было обидно. Удивило, что при наличии великолепного кофе, нет местного шоколада. Много конфет и сладостей из Венесуэлы. Всякие «Сникерсы», «Марсы» абсолютно не интересовали. Хорошо, что был мармелад из гуавы. Местные сладости похожи на нашу халву и щербет с сухофруктами, были они как кирпичики в прозрачной упаковке. Мама нашла искомое: кремы и шампуни из улиток, в смысле из их слизи, бе-е-е. Алкогольный отдел даже меня заинтересовал. Хотя я был некультурно отогнан: «Лапы с бильярда»! В общем, этот супермаркет достоин внимания. После каждого похода в это сказочное место, столик в нашем номере постепенно скрывался под батареей бутылок, грудой сладостей, косметики, банок, пакетов. Обмененные с ходу 300 Э всё никак не кончались. Из чего мы сделали вывод, что цены здесь вполне Божеские. На Кубе куки испарялись намного быстрее «пёсиков». Особенно интересно гулять по Бока в темноте, когда в уличных кафе сидят люди, горят огоньки сигарет. И отовсюду стонуще-просящий плач бачата и радостно-смешливый ритм меренге. Или идёшь, а навстречу тебе – белая футболка, белые зубы и белки глаз. После дождя идём в магазин. На мокрый пустой перекрёсток на пятой передаче выруливает крыска. За ней, с двухсекундным гандикапом — местная собачина. Крыска короткими лапами – шажки, как бисер. Собака – ходульными прыжками. Недолгая погоня, и крыска ныряет в щёлку. Собака дурашливо крутит мордой. Местные хохочут и ругают собаку, я понимаю пару-тройку слов.
18 ноября, в яркий солнечный день к отелю приехал большой автобус. Собрал нас, едущих на Саону. Сделал остановку у офиса Педро-тур. Там загрузился гидом Юлией, бананами с привычными чупа-чупсами, несколькими самоварных размеров бутылЯми с ромом, и с оживившейся публикой выдвинулся в сторону порта Ла Романы. На выезде из Бока взяли ещё гида, италоязычное чудовище по имени Пеппо. Это почему-то сразу домоталось до мамы, и доставало её всю экскурсию. Встречу с прекрасным, прямо как в Турции, прервал заезд в большой магазин. Всем налепили на руки бумажные кружки алого цвета, чтобы не перепутали автобусы, дали в руки корзинки и велели пастись между прилавками. Там мама купила крем от солнечных ожогов с ледокаином, а я какой-то лечебный чай. Цены там зверские, но имеются кое-какие уникальные продукты, которые в Бока не продаются. Скоро добрались до порта.
Загрузились в большую лодку с навесом и двумя моторами. Капитан, по мнению мамы, имел благородный вид. Парень уверенно держал штурвал и неотрывно смотрел вперёд. Мама сказала, что у него красивые, нервные руки. По мне, так обычный парень. Но этот капитан твёрдо присёк попытку некоторых пассажиров не надевать на себя спасжилеты, этим ещё больше вырос в маминых глазах.
Зато гид сел рядом и стал доставать маму. По левому борту плыл весёлый пальмовый берег, справа – бирюзовое море. Впереди — затылки разной степени волосатости и спасжилеты, сзади — пенный след. Посреди моря застопорили моторы, гид наш, эротично стянув шорты, упал за борт ловить морских звёзд для фотосессии. Гидша предупредила, что больше минуты звёзд на воздухе держать нельзя, иначе они погибнут. Спустили на воду на специальном поплавке бутыль с ромом. Туда же, в воду весело бухнулось содержимое лодки. Экзотика, блин: вода, едва по пояс, селфи-палка в одной руке, стакан с ромом в другой. Фото на память «Я на Карибах». Чудо-палки у нас не было, бухлом мы не интересовались, поэтому мы с удовольствием просто походили-поплавали вокруг лодки.
Перед Саоной встали на рейде, в несколько заходов переплавились на остров на лодках. Разбрелись по берегу. Так вот ты какой, Баунти. Ну, да, именно то, что и ожидалось: песок белоснежный, море лазурное, пальмы кривые, в смысле, к воде склонившиеся. Делать на этом Саоне-Баунти, особо, нечего. Купаться в чистейших водах, бродить по бархатному песку вдоль берега, отдыхать на лежаках, любоваться далёким горизонтом.
В общем, всяко расслабляться. Улыбка идиота прочно приклеивается к лицу уже после получаса пребывания на Саоне. О красивых фото и говорить не приходится.
А ещё бесплатный обед с горячительным… И, по закону жанра, именно на таком расслабоне, обычно и случается «фейсом об тейбл». Обратная дорога (уже на другом катамаране и с другой командой) почти убила мамино впечатление обо всей Доминикане в принципе. Говоря коротко, народ перепил, и уже в сильном подпитии погрузился на борт. Там добавили ещё. Вернее, добавка шла без перерыва. И всё бы ничего, но гид постоянно теребил маму, спрашивал, почему она не пьёт. Одна пьяная дама, с переменным успехом ловила падающий бюстгальтер и спрашивала, куда её везут. Три такие же совсем нетрезвые вологодские девахи почему-то висли на мне. Перепутали с кем-то что ли? Топот, пьяные вопли, разливные реки рома, «мать-перемать». Мне было прикольно, маме тяжко. Трезвыми на этой посудине были, наверное, только мы с мамой, команда и пара пожилых немок, уткнувшихся в смартфоны, и демонстрировавших завидную выдержку. Погода начала портиться. Задул ветер. Свинцовые облака, гонимые посвежевшим ветром пустились в погоню за нашим катамараном. Капитан поставил парус, и мы пошли в отрыв. Я поднялся на верхнюю палубу. Сладенькие морские пейзажи и смешение красок неба чуть отвлекли меня от созерцания разухабистой пьяной вакханалии. Я спустился за мамой, предложил пойти наверх, но маман была уже в состоянии с трудом скрываемого психоза, и ни на что не реагировала. Хотела, чтобы это всё уже поскорее кончилось. Наш Баунти захлебнулся ромом. В отеле мне было высказано всё, как будто это я там пьяным скакал! Но я понимал, ей просто надо высказаться. Ну, и она выступила. И что «девушка должна как козырь ходить, а не…» И дальше по всем пунктам. Успокоилась она только в ресторане. И окончательно, когда по темноте мы с ней прошлись до супермаркета. Успокоить нервы лёгким шопингом. Ой-вэй, отпуск идёт полным ходом!
Через день, когда погода стала, ну, совсем не лучезарной, нам предстояло ехать на Каталину. Этот остров, не особо отличающийся по красотам от Саоны, мама выбрала из-за тусующихся там енотов. Про этих няшек нам рассказала гид Инна, когда нас первый раз привели к Педро. Кроме енотов на Каталине проживает множество редких видов животных и птиц. Помня прошлый печальный опыт с Саоной, на эту экскурсию мы выдвигались мысленно содрогаясь. Вместо большого автобуса за нами приехал обычный восьмиместный минивэн. На похожем мы ездили на экскурсию в Гавану. Компанию нам составила пара из Сибири, Аня с Максимом, общительный немец с молодой шоколадной дамой и шофёр. От Педро в этот раз нам выдали двойную пайку бананов и чупа-чупсов. Бананы мама приберегла для енотов, мне досталось два чупса. По дороге подсел наш гид. Стриженый под уголовника сухощавый дядька в майке-алкоголичке и в шортах. Судя по тому, как мама скрутила пальцы в какие-то целительные фиги и занялась китайской дыхательной гимнастикой, ей было уже всё равно. Самое смешное, что именно этот гид, возможно, не совсем привычного гидского вида, полностью реабилитировал Доминикану в маминых глазах. Небо стало совсем свинцового цвета. Поля с сахарным тростником потемнели. «Сейчас польёт», — обрадовал нас гид Дмитрий. И начал рассказывать о стране. В параллель с ним бухтел немец, показывая маме и «шоколадке» фото со своими вело путешествиями. Мимоходом спросил нас: «Вы из Москвы?» Мы сказали: «Не-а». Потом Аню с Максом. Макс – спереди: «Сибирь!» Немец уважительно протянул: «О-о!» И заткнулся. Наконец-то мы стали слушать гида, про то, что страна с сельскохозяйственным уклоном. Сахарный тростник, пищевая промышленность, есть бокситы, немного золота, камень ларимар, который есть ещё только в Италии. Железная дорога тоже есть, но перевозит только грузы. Повезло, на Кипре вообще никакой нет. Люди добрые, незлопамятные. Пляшут и детей делают великолепно, а вот с руками, вот с руками в плане техники, это не повезло. Тем временем за окном уже лило так, что водитель остановился, дворники не справлялись. А мама постепенно расцветала. Кажется, поняла, что пьянки не будет. Едем на экскурсию. А погода, ну, что поделать, тропики. В порту нас по одному провожал в лодку человек, хоть и с большим, но бесполезным зонтом. Там скорее не промокнуть надо было опасаться, а как бы не растянуться среди мутных потоков на неровном асфальте. А потом ещё не съехать на попе по крутой лестнице вниз, как раз к пирсу. Оказалось, что наша экскурсия совмещена с погружением дайверов. Мы, привычно натягивали жилеты и смотрели за их приготовлениями. В специальные вырезы по обоим бортам лодки вставляли баллоны для аквалангов. Команда из трёх девчонок и трёх парней таскала канистры с соком и какие-то ящики. Был замечен даже полицейский с настоящим револьвером. Оказалось, что такие экскурсии обязательно сопровождает полицай. С оружием. Все вокруг сновали как муравьи, и были заняты делом. И только мы, пятеро русскоязычных тунеядцев и «наш» немец с дамой торчали на пути этих трудолюбивых муравьишек. Мы сместились к правому борту, и разлили в стаканчики ром, они. Я довольствовался соком. Даже мама плеснула себе на донышко. Уж больно душевная, мало пьющая собралась компания, и гид рассказывал интересно. Мы, буквально, смотрели ему в рот, задавали вопросы. О дайверах и дожде забыли. Опомнились, когда уже выходили из бухты. Дождь не стихал, и продолжал смывать мутные, похожие на дрянной кофе потоки в морскую воду. На поверхности плавали пластиковые стаканы и бутылки. Сомнительные дары морю. У выхода из бухты швартовался огромный круизный лайнер. Мама сказала гиду, что я учу испанский. Дмитрий посоветовал мне говорить со всеми подряд, пусть не совсем правильно, меня поправят. Самое главное, говорить и не стесняться. Вот, хоть с девчонками из команды. Я и пошел их озадачивать просьбами, делать мне один коктейль из трёх видов сока. Они хихикали и корчили друг другу рожицы. Мама спросила о енотах, едят ли они бананы? Дмитрий удивился, сказал, что о енотах слышит в первый раз. Мама настаивала, говоря, что у Дона Педро ей енотов обещали. Дмитрий выдвинул версию, что возможно, енотами называют гидов? Мама совсем расстроилась, слопала два из четырёх припасённых бананов. О чём впоследствии пожалела. Дорога до Каталины в два раза короче, чем до Саоны. По пути прихватили непонятно откуда взявшихся мексиканцев. Ребята приплыли на лодке. Понырять. Человек восемь, мужчины, женщины, дети. Дмитрий разу прикололся: «Сеньоры, что есть, кокаин, марихуана, оружие?» Ответ был в стиле Задорнова, что, мол, свои пора иметь. Весёлые такие ребята. Остановились недалеко от берега, но на глубине. Незаметно смылись дайверы с мексиканцами. Остались мы, команда, скучающий полицейский, крутящий барабан револьвера и мелкий, нудный дождь. Взяли с Максимом ласты, трубки и тоже пошли в сторону моря. Красиво, но глубоко. Дайверы ушли искать затонувшие корабли, нас на лодке доставили на остров. Лежаки были мокрыми, и к себе не располагали. Я пошёл гулять по берегу. Остальные расположились у бара, и продолжили приятную беседу. Ближе к обеду под деревянные навесы подтянулись потерянные дайверы и начали «лечиться». После рокировки – мы на лавки под навес, ныряльщики на лежаки у бара, начали обед. И тут, та-да-м!!! Появились они. Зоркая Аня сказала: «Смотрите, еноты!» На заднем дворе кухни, из зарослей появилась первая пара разведчиков. Они выдвинулись осторожно, медленно переставляя лапы, поднимая вверх мордахи, принюхиваясь острыми носами.
Мы первыми, с рёвом и топотом, с пластиковыми тарелками в руках ломанулись к ним. Мама, с тарелкой в руках, зажав подмышками, как фауст-патроны пару заныканых бананов. Детский сад. Еноты были поджарыми, с не особо пушистыми, может, намокшими полосатыми хвостами, но мордахи были умными и хитрыми. Они вставали на задние лапы, тянули ручонки с маленькими, детскими пальчиками. Ели сначала всё. Но вот мама вложила в лапку кусочек банана, и только что взятый с Аниной ладони кусочек огурца был отброшен в песок. Бананы рулят! Из зарослей вышли ещё трое. Они забирали добычу, убегали, и возвращались за новой порцией. Один енот боролся с Дмитрием за куриное крылышко, было похоже на перетягивание каната, каждый тянул к себе.
После все разбрелись по своим делам. Мама ушла в море и долго изображала там Ихтиандра. Аня с Максимом что-то строили в песке, Дмитрий вел беседу с другим гидом, наш болтливый немец со своей «шоколадкой» возлежали на шезлонгах, дайверы, оккупировав ближние к бару лавки, навёрстывали упущенное. Еноты ушли делить добычу. Всем, кроме меня нашлось занятие. Тоже пошёл в море, заплыл, где глубже, лёг на спину и стал смотреть в низкое свинцовое небо. Вспомнил кубинского гида, когда он, глянув в наши привычно-кислые рожи, сказал: «Улыбайтесь, вы же на Карибах!» Вспомнил, улыбнулся, забыв, где я. Хлебнул местного «Боржома». Закашлялся, барахтаясь. Засмеялся ещё больше, видя, как испуганная мама несётся ко мне, ставя рекорд по плаванию в собачьем стиле. Обратно возвращались весело, с музыкой, танцами. Команда учила нас танцевать и вдоволь насмеялась над моей неуклюжестью. Погода улучшилась. И хоть солнца по-прежнему не было, нудный, как жужжание мухи дождь наконец-то устал. У входа в бухту всё ещё стоял тот огромный круизный лайнер.
При шумном появлении нашей посудины, с музыкой и криками, люди вышли палубы и стали сверху махать нам руками. Наивные, с нами же были пьяные немецкие дайверы: они начали что-то оживлённо обсуждать. Когда корма нашей лодки поравнялась с кормой лайнера, пара особо одарённых из них, дружно стянула штаны, показав на прощание свои задницы. Европа, чё. Вот на такой высокой ноте и завершился этот интересный и познавательный день.
А завтра было жарко и солнечно.
Из местных сувениров маме понравились самопальные сумки, тряпичные и кожаные, а мне – картины. Картины были любых размеров и аляпистости. Больше всего мне понравилась с голой дамой, играющей на саксофоне. Мама посмотрела и сказала: «Похабень». Мы шли на пляж. Внизу под мостом, в зарослях кривоватых деревцев прятался каменный сарай, впоследствии оказавшийся мастерской местного Рембрандта. Сам маэстро с голым торсом и сигаретой сидел на заднем дворе и малярным валиком творил свою нетленку. Уже сотворённые шедевры сохли, развешанные на ближайшем заборе. Мы сверху полюбовались за творческим процессом. Справедливости ради, мама признала, что некоторые из картин очень даже приличные. Цена стартует от двадцатки. Зависит, наверное, от площади, чем больше валиком махать, тем дороже.
Третьей экскурсией в нашей культурной программе была поездка в столицу. До столицы близко, вставать рано не надо. После обеда не торопясь и выдвинулись. Но сначала – к Дону Педро. Загрузиться. Бананы с чупа-чупсами в этот раз нам не полагались. Поэтому Дон лично, со словами «Витамины от Педро», занёс в автобус вёдерную бутыль с ромом. Народ завыл с тоски. Даже Вологодские. Надо же, я думал, они никогда не напьются. Гидом ехала Инна. Первым номером – посещение национального заповедника, пещеры «Три глаза». Там жили и скрывались индейцы таино. Может, прятались и не плохо, но всё равно их всех истребили. Не пойму только, на фига. Не, тут я с Мао согласен: «Пусть цветут все цветы». Пещеры представляют собой систему разветвлённых ходов, перемежающихся подземными озёрами. Пещера сверху похожа на стакан. Очень глубокий стакан.
Вниз уходит извилистая лестница с перилами, что нелишне, ступени каменные, не ровные. Деревья, как новогодние ёлки увитые связками лиан, тянутся к небу. Смотришь сверху на дно этого стакана, внизу люди, как чаинки, перемещаются в мягких тенях. Спускаешься вниз, вцепившись в перила, всё время крутя головой. Чем ниже, тем отчаянней деревья тянутся вверх, сталактиты – упорно растут вниз. Озёра, в количестве четырёх, разные по цвету и составу воды. Ярко-синее, как «Берлинская лазурь» – с сероводородом, есть зелёноватое, обычное, пресное.
Несколько смотровых площадок. Душноватый воздух под низким сводом пещеры. Собираемся на площадке, не совсем понимая, зачем. Внизу под ногами чёрное зеркало воды. Тихий, приближающийся плеск в густой тьме. На воде появляется непонятное сооружение: платформа с бортами, вдоль бортов сидения.
Два чёрных Харона, блестя белоснежными зубами и белками глаз, тянут канаты. Грузят нас небольшими порциями, галантно подавая руку дамам. Мы с Аней и Максом в последних рядах. Плывём куда-то, в темноту и неизвестность. Плыть, правда, пришлось недолго, а то у местных Харонов руки бы до земли оттянулись. На другом краю озера остров. Теперь смотрим вверх, со дна стакана на синее небо и золотистую от солнышка листву.
Макс, как заправский рыбак спускается к прозрачной воде, плещет в ней рукой. Вода мгновенно вскипает. Макс смеется, довольный. Да, рыбу здесь можно прямо руками ловить. Гид Инна сказала, что раньше здесь пацан с кормом для рыб стоял. Жалко, что сейчас нет, я б посмотрел. На обратном пути отдаём лодочникам деньги, пять песо с носа. За возврат в цивилизацию. Дамы прутся куда-то к какому-то «чистому» озеру, омыв руки в котором родишь много детишек. Мне пока не актуально, я на верх пошел.
Вторым номером шло посещение маяка Колумба. Маяк я себе представлял несколько иначе. Каменная игла на краю утёса, тянется в небо, пробивая тучи и километры мощным оком света. Маяк Колумба в виде креста лежал на земле. Был он невероятно огромным, тяжеловесным и внушал уважение.
Понятно, почему на его строительство не хватило денег. С деньгами помогли со всего мира. И в благодарность, правительство Доминиканы украсило внутри стены каменными плитами с названиями этих стран. Россия с матрёшкой, естественно. Считается, но точно не доказано, что внутри находится усыпальница самого Колумба. Оспаривает Куба. Снаружи на стенах висят таблички с высказываниями великих людей. Маяку надо много энергии, поэтому включают его на католическое Рождество, и, возможно, на Пасху. Его свет проецирует на небо огромный крест, говорят, его видно даже на Коста-Рике. Наверное, грандиозное зрелище, судя по размерам самого Маяка. Я бы посмотрел. На улице перед Маяком стоит настоящий, подаренный римским папой папамобиль. От папамобиля – прямая дорога в Кафедральный собор. Наверное, мне должно быть стыдно, но я в отличии от мамы не особо религиозен. Дали нам в ухо по радиогиду, и мы пошли. За то время, пока она его осматривала, я бы пять кругов по нему дал. На площади перед собором — памятник Колумбу и стая ручных голубей. Гид приносит кукурузу. Мы кормим птиц. Они клюют зерна с руки, щекотно тюкая в ладонь. Покормив птичек, и покормившись мороженым сами, идём гулять в историческую часть города. Каменные дома такие же старинные, как в Гаване, но в несравненно лучшем состоянии.
Улицы чистые, как и в Гаване. Старинные каменные казармы, колокольня, улица Дам. Вокруг скульптуры железного быка маман попрыгала с платком, изображая тореадора. На пёстром небе в районе порта, у набережной Малекон появилась радуга.
Вечер пятницы совпал с каким-то музыкальным фестивалем, в центре было много народа. В середине шестидесятых американцы высадились в Санта-Доминго, и за время оккупации потеряли около двух тысяч солдат. Вот никогда бы на аборигенов не подумал: весёлые, расслабленные. Думается, если бы янки и на Кубе, в заливе свиней смогли такой номер провернуть, потерь у них на порядок больше было бы. Национальный пантеон с красивой потолочной росписью, вечным огнём, усыпальницей и солдатом почётного караула в старинной форме, с оружием, застывшим в эффектной позе.
Прогулка по историческим местам сочеталась с посещением чего? Пральна, магазинов. Вообще, как мне показалось, цены, примерно на все сувениры в магазинчиках одинаковые, что здесь в столице, что в нашей Бока-Чика. Зашли в специальный кофейный магазин. Больше всего мне там понравился туалет. «М» и «Жо» там обозначены какао бобами. У «М» в районе гениталий, у «Жо», соответственно, бюста. В ювелирном магазине народ покупал украшения с камнем ларимаром. Месторождений этого камня всего два на Земле. Здесь в Доминикане и где-то в Италии. Камень красив разными оттенками голубого. Есть ещё розовый, дороже голубого. Мы не интересовались, просто оценили красоту этого камня, оправленного в серебро-золото.
Понравилась скульптура чистильщика обуви. Инна рассказала, что доминиканцы очень любят чистить обувь, туристам. За денежку. Кстати, заметил, у местных начищенная, блестящая обувь. У кофе-магазина к маме подошел мальчишка лет десяти и что-то сказал. Инна сказала, что он предлагает ей почистить обувь. Мама растерялась, сказала, что может он лучше ей бутылку воды купит, а она ему денежку даст. Неудобно ей было, что дитё малолетнее, прямо как в старых фильмах, обличающих звериный капитализм, будет у её ног ползать, щёткой орудовать. Вот она вариант с водой и предложила. Инна сказала, что да ладно, мол, пусть почистит. Маме и не жалко было пары долларов, просто она в джинсовых кедах была. Что там чистить-то? Пацан, наверное, тоже понял свою ошибку, но мама уже закусила удила: ребёнок после школы вышел на работу, ребёнку нужно дать возможность заработать. Из соседнего магазинчика подошла мама «работяги», появился стул для мамы и скамеечка для пацана. «Белую мадам» усадили на стул, пацан принялся за работу, мама пацана давала советы. Самое смешное, что он так отфигачил подошвы её кед, что они из просто белых, стали белоснежными. И после, уже в Бока, когда нам приходилось шлёпать куда-нибудь по мокроте, она всё время истерила: «Мои кеды!» Мама расплатилась с мальчишкой не одним, а двумя долларами. Объяснила, что один — за левую ногу, другой за правую. Пацан и его мама были довольны.
На закуску нам предназначался Президентский Дворец. Было уже темно. Кажется, ещё только что золотистые лучи садящегося солнца играли в прятки на куполах церквей, и мягкие сумерки только подкрадывались, прячась в древних камнях. И вдруг, «тьма, пришедшая со стороны Карибского моря, накрыла…» Мы выбивались из графика, пора было возвращаться в отель. По этой причине мы должны были просто проехать мимо дворца. Но всё-таки остановились, по-быстрому сфотографировать его через решётку забора.
По словам Инны, на солдатах караула была обычная, не парадная форма. Это означало, что президента во дворце нет. Узнав, что приехала русская группа, солдаты разрешили запечатлеть не только себя с оружием на фоне дворца и ёлочки, но и фотографировались со всеми желающими. С дамами особенно фотографировались. Обратная дорога прошла под знаком уже привычного дождя. В следующий раз надо будет взять такси и съездить в Санто-Доминго самостоятельно и надолго. Или по-пролетарски, автобусом. Кстати, заметил, что всё время сравниваю Кубу с Доминиканой. Не специально, само выходит.
Что касается цели моей командировки, то я был доволен результатом. На испанском я разговаривал со всеми и везде. Когда у нас размагнитился ключ, я объяснялся с парнем на ресепшене. Он очень удивился, что русские учат испанский. Спросил, я школьник или студент? И у нас стало уже два ключа. Разговаривал с качком-охранником. Он махал мне рукой: «Привет, амиго!» Тут, правда, мама отличилась. Мы выходили из отеля, а этот охранник вяло сидел на стуле. Глаза были красные. Мама вытащила из сумки свой НЗ, гематоген. И стала прикалываться. «Вот, — говорит, — это русский энергетик. Это кровь быка и медведя (!?) Русские потому и чокнутые, что с детства это едят». Парень взял его с опаской и спрашивает с надеждой: «Это шоколад?» Мама: « Нет, это кровь!» Я сразу вспомнил нашего интеллигентнейшего гида в Гаване. Показывая нам местный цирк, сказал, что приезжал театр кошек. Мама, вспомнив Задорнова, сказала, что Куклачёв научил своих кошек воровать, и теперь они шуруют в зале во время выступлений. Гида потрясённо выдохнул: «Да что вы?» Я сразу представил, как эти раскормленные колобки на мягких лапах под музыку из фильма «Миссия невыполнима» тащат у ротозеев в зале кошельки. Удивление гида было таким искренним, что маман стало стыдно, и она сразу сказала, что это шутка. Ну, и кто из нас балалайка? Когда мы часа через два возвращались в отель, охранник бодро бродил у входа. Увидев нас, он погладил себя по пузу и показал большой палец. Мама сказала: «Волшебная сила плацебо». На улице, когда я подходил и спрашивал что-нибудь по-испански, народ сначала удивлялся, а потом всегда улыбался. Мама говорила, что со стороны особо виден такой контраст. А вот она сама вела себя вызывающе. Водилы на улице ей сигналили и махали руками. Она тоже смеялась и махала. Я ей сказал, что она бы ещё автографы раздавала.
Последний день не порадовал погодой, зато забрезжил перспективой задержаться в Доминикане по не зависящей от нас причине. Рейс нам постоянно переносили. В конце концов, наше пребывание здесь затянулось ещё на двадцать часов. Погода окончательно испортилась. Во время последнего обеда началась гроза. Раскат грома был таким мощным, что в зале выбило пробки. Хлёсткими пулемётными очередями отозвались по периметру окна. Дамы завизжали. Лампочки в зале полуослепли, остановился потолочный вентилятор. Музыка оборвалась. Народ потрясённо замер. А за окнами хохотал и кривлялся, цвета переливчатой ртути, весьма довольный собой тропический ливень. Мы сидели в зале, отрезанные от мира, как пассажиры потерявшего управление круизного лайнера в океане. Быстро вернули освещение. Ливень прекратился также внезапно, как и начался. Ближе к вечеру, когда народ, поверив, что нас забыли здесь навечно, стал топить тоску ромом, появился представитель Азуриков. Вместо ужина, нас погрузили в автобус и вместо вожделенного аэропорта привезли в отель-пятёрку, в Пунта-кану. Вылет назначили на раннее утро следующего дня. Отель был шикарен. Ресторан с суши и прочими деликатесами. В номере — бар. Вот вологодские, наверное, рады были. Так вот ты какая, доминиканская «пятёрка»!
Досмотр в аэропорту мне показался весьма поверхностным, но оказалось, что манатки они шмонают не по-детски. Дьюти фри не работал. Это было главным разочарованием. Больно было наблюдать, как, в основном, мужчины, проходя мимо, с грустью поглядывали на закрытые двери дьютика. В отместку наш рейс с рекордной скоростью опустошил холодильник с пивом. И витрину с чипсами. В самолёте я заснул. Снились мне две шоколадные девахи. Их перепалка на повышенных тонах, с выразительной жестикуляцией грозила в любой момент перейти в беспощадную дамскую драку:
— Зато у нас дух свободы и власть народа!
— А у нас мясо и колбаса в магазинах!
— Зато у нас медицина бесплатная, образование и пенсии!
— А у нас колбаса и колготки в магазинах без талонов!
Ещё чуть-чуть, и произошла бы катастрофа. Пришлось встать между ними: «Не ссорьтесь, дамы! Вы обе великолепны!»
